Ангелы Миллениума. Игрушка наудачу - Страница 62

— Ты что, его пытаешь? — всполошился Стас.

— Нет.

— Тогда чем вы там занимаетесь?! — разъярился начальник отдела. — Где изображение? Чем занимаются наши техники, в конце концов?!!

— Шеф, успокойтесь, — раздался в трубке мягкий голос оператора, — вы просто не в тот монитор орете. В спальне их нет. Они на кухне.

Валентин, не прекращая отжиматься, вывернул голову и начал искать на потолке камеры.

— А-а-а… воспитываешь, — облегченно выдохнул начальник отдела. — Это правильно. — Судя по всему, брат Дашки наконец-то нашел их на мониторе. — Так в чем он там раскололся?

— Где артефакт. Он с ним двое суток бродит. Эта страсть всех его друзей угробила, а он молчал.

— Где сейчас этот артефакт? — Голос начальника отдела теперь звучал спокойно и деловито.

— Здесь. Под ванной.

— Опять под ванной… нашел место. Ладно, ждите прибытия экспертной группы. Ничего там без меня не трогать. Буду через полчаса. Чтобы близко к этой ванне никто не подходил! Все-таки я его уволю…

В трубке зазвучал отбой.

— Фу-у… — облегченно выдохнула Дарья. — …Ну, слава богу. Повезло!

— Ничего себе везение! Меня из конторы увольняют…

— Да хватит тебе качаться! — Даша рывком подняла с пола стажера и приникла к нему всем телом. — Чудушко ты мое! Повезло, что вовремя раскололся! Теперь хоть знаем причину, и можно выяснить, с чем предстоит бороться. Какой же ты еще дурачок…

Устоять было трудно. Валентин крепко обнял девушку…

— Ой!

— Да чтоб ей! — Стажер выдернул из-за пояса черную папку и хотел было откинуть ее в сторону, но Дарья не дала.

— Та самая? — В глазах его кураторши уже разгорался фанатичный огонь истинного профессионала.

— Та-а-а… — начал сдуваться, словно воздушный шарик с распущенной завязкой, расстроенный стажер.

— Артефакт трогать нельзя. Стас не велел… а вот вещдоки…

И тут из бурлящей кастрюли выплеснулась волна розовой пены, накрыла подозрительно чадящую рядом сковороду, и та окончательно взбунтовалась. Крышка с грохотом рухнула на кафельный пол и вверх взметнулись клубы чадящего дыма, явив взору ангелов Миллениума угольно-черные гренки.

— Мы с тобой отчаянные домохозяйки, — рассмеялся стажер, выключил плиту и открыл кухонное окно. — Пошли посмотрим вместе, что там мой Мишка добыл. Знаешь, кроме моих однокашников, никого в этом списке не знаю.

Валентин повернулся к девушке, но на кухне ее уже не было. Из гостиной до него донесся дробный стук точеных пальчиков строгой начальницы по клавиатуре. Дашка вводила данные списка в расширенный поиск Рунета, используя свои коды доступа…

18

— Опаньки! Да это же секты! Разгромленные секты. В основном сатанистские… — увлеченно бормотала Дарья, вчитываясь во всплывающие на мониторе строки. — Семь сект. Три с жертвоприношениями. И за всеми длинный хвост: аферы с жильем, продажа бывших хозяев квартир в рабство, наркотики. Все секты раскрыты сравнительно недавно, одна за другой. За полтора года накрыли… Кто-то неплохо поработал.

— Мишка, кто же еще, — вздохнул Валентин.

— Если он, то его к правительственной награде представлять надо, и вряд ли он покончил жизнь самоубийством. Такие на себя руки не накладывают. Что там у нас дальше? — Девушка уткнулась в экран. — Угу… есть предположение, что руководят сектами из одного центра. Так, а вот по этому списку полная тишина. Ни в нашем ведомстве, ни в УВД данных на этих товарищей нет.

— А это еще не раскрытая секта, — дошло до стажера. — Вернее, она раскрыта, но о ней не доложено куда надо. Мишка не успел. Слушай, Даша, а что если… сделай-ка запрос на отца Никодима.

— Что у нас на него? — деловито спросила девушка.

— Почти ничего. Отец Никодим. В миру — Николай. Батюшка Николо-Дворянской церкви.

Данных для компьютера оказалось больше чем достаточно, и на экран сразу выплеснулась информация на святого отца.

— А батюшка-то боевой, — уважительно поцокала языком девица. — Николай Алексеевич Осокин… так, Афган, Чечня… августовский конфликт прошел без него. Три года назад вышел в отставку и с головой ушел в религию. Боевой офицер. Сан принял в звании подполковника с кучей боевых наград. И что нам это дает?

— Спасать его надо, вот что, — уверенно сказал Валентин. Соображал юноша быстро, и частички мозаики уже складывались в его голове. — Он духовный наставник Михаила, и тот наверняка по его заданию в секты внедрялся. На последней секте засветился где-то, погиб… может, и игрушка помогла, конечно. Но та личность бородатая в девятке… не дает она мне покоя. А та парочка в магазине за матерью Мишки следила. Не за мной, за ней! Они отца Никодима ищут. Семь разгромленных сект — это не шутка. Им до организатора добраться хочется. И у меня к нему есть ряд вопросов. Поехали! Николо-Дворянская церковь совсем рядом, за Горбушкой.

Горбушкой рамодановцы называли неказистый горбатый мост над железной дорогой, построенный еще в пятидесятых годах прошлого века. Рамодановск тогда бурно развивался, стремительно захватывая окраины вместе с железными дорогами и сопутствующими им вокзалами, которые в двадцать первом веке неожиданно для себя оказались практически в центре города.

— Блин! — Девушка схватилась за телефон. — Папа, те двое из бежевой «девятки» что-нибудь сказали? Их успели допросить?

— Трое, — поправил ее Валентин, — ты про водителя забыла.

— Ничего они не сказали, — сердито буркнула в ответ трубка, — и уже не скажут. Они кодированы. На первой же минуте допроса окочурились. Остановка сердца. А что?