Ангелы Миллениума. Игрушка наудачу - Страница 9

— Ну вы и артист, Абрам Гедеонович, — облегченно выдохнул Валентин и осторожно вернул отливающий синевой клинок в ножны, по-прежнему висевшие на стене.

— Так, Валентин, — решительно сказала девушка, — у меня к этому товарищу есть пара вопросов. Так что иди погуляй немножко.

— Куда?

— Абрам Гедеонович, найдите ему, пожалуйста, место, чтоб не мешался.

— Пусть в лавке подождет. Пойдемте, молодой человек.

Юноша покорно двинулся вслед за гномом, который привел его непосредственно в антикварную лавку.

— Мечи не воговать, агбалеты не тгогать, кинжалы в стену не метать, — лаконично распорядился старичок, — я ведь помню тебя, загазу. Кстати, попа не болит?

— А-а-а…

— Ви думаете, шо стагый евгей за какие-то жалкие десять лет все забудет? Запомните, молодой человек, гномы живут очень долго, и у них очень хогошая память.

— А чего ж ты тогда меня за вампира принял?

— Вампига из человека сделать пага пустяков, — наставительно сказал Абрам Гедеонович. — Они шо педегасты. Газ — и все!

— Тор, ты опять со своими шуточками. Я все-таки девушка!

Дарья, оказывается, шла сзади, чтобы убедиться, что мальчики опять не поссорятся.

— Ах, извиняюсь, я не знал, шо в нашем обществе опять дама! Итак, молодой человек, наденьте этот амулет и ничего здесь не тгогайте.

Старичок вынул из кармана медальон на золотой цепочке.

— Подарок? — настороженно спросил Валентин, ожидая подвоха.

— Облизнетесь. Защита от копания в чужих мозгах. У меня бывают газные клиенты, а вы уже слишком много знаете. Если кто подойдет, скажите: занят. Подождите на улице.

— Да кто ж подойдет-то? До открытия почти три часа. Все закрыто.

— Эх, молодость, молодость, — захехекал старик. — Медальончик-то на шею нацепите.

— Надень, — кивнула Дарья, — так и мне спокойней будет. Все, Тор, пошли. Валентин, веди себя достойно.

Как только они удалились, юноша начал осматриваться. Экспозиция Абрама Гедеоновича за десять лет практически полностью обновилась. Изменился и интерьер — как внутренний, так и внешний. Окна были пластиковые, на них жалюзи, на стеклянной двери висела табличка «Закрыто». Сквозь дверь была прекрасно видна улица с редкими в этот ранний час прохожими. «Такие ценности и за стеклянной дверью», — мелькнуло в голове юноши. Валентин подошел поближе, пощелкал пальцем по стеклу и сразу понял, что оно бронебойное. В этом он знал толк. Да и жалюзи, хоть и производили впечатление пластиковых, оказались железными. Визг тормозов привлек его внимание. У супермаркета на противоположной от лавки стороне улицы затормозил роскошный «феррари», из которого вышел худощавый паренек с длинными волосами, забранными на затылке красной резинкой, и начал озираться. Одет юнец был с иголочки.

— Богатенький Буратино прибыл, — фыркнул Валентин, отворачиваясь от двери.

Золотую молодежь — отрыжку лихих девяностых — юноша на дух не переносил. Ему уже приходилось сталкиваться с пустыми, душевно убогими, но жутко самодовольными юнцами, проматывающими финансы своих предков — как правило, бывших уголовных авторитетов, а ныне уважаемых банкиров, предпринимателей и депутатов. Такие обычно не стеснялись в глаза сказать любому собеседнику: «Если у тебя нет миллиона баксов на карманные расходы, — то пошел…» Этот был явно из той же породы.

Парень подошел к прилавку и начал изучать товар. Тот даже не был в целях безопасности прикрыт бронестеклом! Оружие, особенно старинное, было тайной страстью Валентина. Хищно изогнутые клинки кинжалов и мечей его завораживали. «Наверное, мои предки и впрямь были воины», — подумал юноша. Руки сами собой потянулись к арбалету, рядом с которым лежали короткие стрелы или, как их еще называют, арбалетные болты.

— Я бы не советовал вам касаться этого оружия, — раздался за его спиной звонкий, мелодичный голос.

Валентин рывком развернулся. Прямо напротив него стоял представитель золотой молодежи, глядя насмешливыми глазами на юношу.

— Э, родной, ты что, не видел надпись? Закрыто! — начал наезжать Валентин.

— Ну, разумеется. Там, кстати, до сих пор закрыто. Замки все целы. Где Тор?

— Я не знаю никаких торов. Если вам Абрама Гедеоновича, то он велел передать, что занят, и просил подождать за дверью, — вспомнил инструкции гнома Валентин.

— Малыш, — усмехнулся нагловатый юнец, — ты думаешь, этот амулет скроет твои мысли от меня?

— Какой я тебе малыш, сопляк! — возмутился Валентин.

Предубеждение к золотой молодежи сыграло с бывшим спецназовцем злую шутку. Ну, нет бы включить мозги! Ведь и про Тора, и про амулет представитель золотой молодежи сказал!

Попытка выдворить наглеца обратно на улицу сквозь запертую бронированную дверь закончилась плачевно. Валентин мгновенно оказался на полу с заломанной за спину рукой. К горлу был приставлен кинжал. Правда, около горла противника тоже трепыхалось острие, только не кинжала, а наконечника арбалетного болта. Валентин пыхтел, пытаясь свободной рукой, через спину, воткнуть его в шею противника.

— А реакция у тебя ничего, — похвалил юнец, — только запомни, сынок, такими штучками нас, эльфов, не возьмешь.

— А какими возьмешь? — полюбопытствовал Валентин, прекратив брыкаться.

— Обязательно расскажу на досуге, как только… как это у вас говорится? А! Как только рак на горе свистнет. Согласен?

— Идет. За базар отвечаешь?

— Отвечаю, — рассмеялся юнец. — Так я могу уже отпускать? Дергаться не будешь?

— Не буду.